Начиная с 1898 года едва ли не каждое лето она проводит вместе с членами многочисленного «клана» Бенуа-Лансере в Нескучном, с радостью вырываясь сюда из хмурого Петербурга. Неподалёку от усадьбы Лансере на другом берегу реки на хуторе находится и домик Серебряковых.

Борис Анатольевич Серебряков — двоюродный брат художницы. Его мать — Зинаида Александровна Лансере — родная сестра отца художницы. С детского возраста Зина и Боря воспитываются вместе. Они рядом и в Петербурге, и в Нескучном. Они любят друг друга, готовы соединить свои жизни, и родные принимают их отношения. Но трудность заключается в том, что церковью не поощрялись браки близких родственников. К тому же Зинаида — римско-католического вероисповедания, Борис — православного. После долгих мытарств, поездок в Белгород и Харьков к духовным властям препятствия наконец удаётся устранить, и 9 сентября 1905 года свадьба состоялась. Зинаида увлечённо занималась живописью, Борис готовился стать инженером-железнодорожником. Оба, что называется, души не чаяли друг в друге и строили самые радужные планы на будущее.

Борис Серебряков был человеком мыслящим, прогрессивным и, загоревшись той или иной идеей, не останавливался, пока цель не была достигнута. В годы первой русской революции он присутствовал на митингах в Петербурге, поддерживая стремление крестьян получить землю. Ещё студентом Петербургского института инженеров путей сообщения он мечтал о работе в Сибири. И эту тягу к дальним краям, к новой деятельности, сопряжённой с риском, разделяла и Зинаида. В разгар русско-японской войны Борис выбрал для практики Маньчжурию и, к ужасу родных, оказался в Ляояне в те дни, когда русская армия потерпела там сокрушительное поражение.

После свадьбы молодые отправились в Париж. С этой поездкой у каждого из них были связаны особые планы. Зинаида посещала Академию де ла Гранд Шомьер, где рисовала с натуры, а Борис записался в Высшую школу мостов и дорог в качестве вольнослушателя.

Через год, полные впечатлений, Серебряковы возвращаются домой. В Нескучном Зинаида напряжённо работает — пишет этюды, портреты и пейзажи, а Борис как заботливый и умелый хозяин косит камыш, сажает яблоневые деревья, следит за обработкой земли и урожаем, увлекается фотографией. Взгляды Бориса Серебрякова - это отражение жизненной позиции нескольких поколений российской технической интеллигенции, согласно которой "ум с сердцем в ладу". Такая позиция предполагает полное единодушие в семье, где муж и жена — единомышленники, романтики в любви, но последовательные реалисты в осуществлении жизненного призвания, будь то искусство или техника. Они с Зинаидой очень разные люди, но эти различия как бы дополняют, объединяют их. И когда они порознь (что бывает нередко), у Зинаиды портится настроение, работа валится из рук. С августа 1914 года Б.А.Серебряков — начальник изыскательской партии на строительстве железной дороги Иркутск — Бодайбо, а позднее, вплоть до 1919 года, принимает участие в строительстве железной дороги Уфа — Оренбург. Этот по-своему счастливый брак принёс супругам четверых детей - сыновей Женю и Шуру, дочерей Таню и Катю. (Все они впоследствии связали свою жизнь с искусством, стали художниками, архитекторами, декораторами.)

Но вернёмся к творчеству замечательной художницы.

На 7-й выставке русских художников в Москве, состоявшейся в 1910 году и принесшей Серебряковой известность, Третьяковской галереей, вместе с автопортретом «За туалетом», была приобретена и гуашь «Зеленя осенью», выполненная в Нескучном. Совершенство техники, свежесть колорита и чистота тонов — первое, что обращает на себя внимание в её пейзажах. Человеческие фигуры или постройки включаются художницей в композицию в качестве элементов организации пространства. В пейзаже «Зеленя осенью», который мог бы носить другое название — «Ветряки», именно они привлекают внимание, становятся центром изображения. Зинаида Евгеньевна очень любила этот уголок. Ветряные мельницы напоминали любимого ею Дон Кихота, служили символом самой жизни, которая, словно движимые ветром крылья, не останавливается ни на миг, перемалывая, как зерна, человеческие судьбы. (Но и ветряки оказались недолговечными. Последний исчез в конце 30-х годов.)

Серебрякову хорошо знали и любили крестьянки. Особенно часто она писала, кроме Поли Молчановой, Марину Безбородову, Катю Воронкину, Анну Чуркину, Машу Жигулину. В 1917 году художница задумывает картину "Стрижка овец", этюды к которой пишет с Марины Безбородовой и Марфы Воронкиной. Однако та не была закончена из-за начавшейся революции. Лучшее изображение М.Безбородовой "Крестьянка Марина, чешущая лён" (1916) впоследствии оказалось в частном собрании во Франции.

Всё лучшее, в том числе полотна «За туалетом», «Баня», «Жатва», «Беление холста» — было создано Серебряковой в Нескучном. Карандашом и кистью запечатлела она неповторимый «серебряковский» колорит пейзажа Харьковщины. В годы революции и гражданской войны дом и мастерская художницы в Нескучном были сожжены бандами пришельцев-анархистов (к великому горю местных крестьян, почитавших всех членов семьи Лансере). В годы Отечественной войны оккупанты разрушили и фамильную церковь Лансере. Не сохранились могилы отца художницы и её близких. Теперь только пейзажи самой Серебряковой могут помочь составить представление о том, как выглядело некогда Нескучное.

Октябрьская революция застала Серебрякову в Харькове. Там она работала во вновь созданном археологическом музее при Харьковском университете. Осенью 1920 года она получает предложения перевестись в Петроградский отдел музеев или занять место профессора в Академии художеств. Были получены не только вызовы, дающие право на возвращение в Петроград, но и литеры на всю семью для бесплатного проезда. В декабре 1920 года З.Е.Серебрякова уже в Петрограде. Однако она отказалась от музейной и преподавательской деятельности, отдав предпочтение работе в мастерской. Возможно, в 1921-1924 годах она выполняла отдельные оформительские заказы.

Несомненно, впоследствии Серебрякова могла бы стать крупным мастером советского искусства. Но, крайне критически относившаяся к своему творчеству, скромная и застенчивая,  в 20-е годы Серебрякова не решается браться за такие заказы, как агитационные плакаты, оформление общественных зданий и массовых революционных празднеств. В эти годы она много занимается написанием портретов, пейзажей Царского села, Гатчины, дворцовых интерьеров. Большой радостью для художницы было полученное разрешение бывать в дни спектаклей за кулисами Мариинского театра. Творческое общение с балеринами на протяжении трёх лет отразилось в изумительной серии балетных портретов и композиций.

В первые годы после революции в стране началась оживлённая выставочная деятельность. Серебрякова стала участницей нескольких выставок в Петрограде. А в 1924 году она стала экспонентом большой выставки русского изобразительного искусства в Америке, которая была устроена с целью материальной помощи художникам. Из 14 представленных Зинаидой Евгеньевной произведений два были проданы сразу же. На вырученные деньги она, обременённая заботами о семье ( на её руках - четверо детей и мать), решается на заграничную поездку с целью устройства выставки, получения заказов. В начале сентября 1924 года Серебрякова уехала в Париж.

Судьба сложилась так, что она провела во Франции большую половину своей жизни. Долгие годы вначале не было мастерской, заработки были мизерными на фоне растущих цен. Замыслы художницы не могли осуществиться за отсутствием средств на их воплощение. В Париже художница живёт замкнуто, встречается только с русскими, у А Н.Бенуа либо на выставках. Относительно светлыми периодами можно назвать творческие летние поездки в Бретань, на юг Фрации или в Швейцарию, которые Зинаида Евгеньевна совершала вместе с дочерью. В 1926 ею году была начата серия портретов местных бретонских рыбаков и крестьян. За долгие годы пребывания за рубежом Серебряковой только дважды выпало счастье работать с особым подъёмом ( 1928 и 1932 годы в Марокко), однако в силу обстоятельств дело ограничивалось этюдами. О картине в том смысле, который вкладывала в это понятие художница, можно было только мечтать.Неимоверно сложно было устраивать выставки. В 1920 - 1930-х годах состоялось несколько персональных выставко З.Е. в Париже, к которым проявляли большой интерес приверженцы реалистического искусства. О Серебряковой писали как о выдающемся мастере "европейского значения". Однако её голос реалиста-художника тонул в рекламном шуме вокруг абстрактного искусства, новейших модернистких изысков.

Ещё в середине 30-х годов Серебрякова собиралась вернуться на родину. Но затянулись заказные оформительские работы в Бельгии, а затем грянула вторая мировая война. После войны её зовут на родину. дети, по поручению Союза художников СССР и Академии художеств СССР Зинаиду Евгеньевну навещают известные художники: Д.А.Шмаринов, С.В.Герасимов и др. Но пришли старость, болезни, и художница не решается на переезд. Тогда решено было устроить в Советском Союзе большую персональную выставку Серебряковой. Так удалось ей вырваться на родину в последний раз...

Время течёт необратимо и уносит поколение, запечатлённое в классических серебряковских творениях, в этюдах-портретах. Ещё недавно живы были те, кого писала Серебрякова, живя в Харькове в годы гражданской войны и работая в историко-археологическом музее Университета. В те дни, когда скоропостижно, буквально за три дня, от сыпного тифа умер муж Серебряковой, художницу, оставшуюся с матерью и четырьмя детьми, друзья поддержали в горе, помогли вернуться к жизни. В их числе были харьковчанки Г.И.Тесленко и Е.И.Финогенова. Их образы были увековечены кистью художницы. Среди многочисленных живописных портретов красавиц-харьковчанок есть два портрета Лены Никольской, дочери профессора Харьковского университета А.М.Никольского, которая в 1920 году была научным сотрудником историко-археологического музея при ХГУ. Первая мысль при сравнении фотографии и портрета - Серебрякова приукрашивает модель: увеличенные зрачки, удлинённые брови, чрезмерно завышенный тонус. Но таков метод художницы. Тонко подметив черты личности, она заостряет их, доводит до эстетически необходимого предела. Поэтому женские портреты Серебряковой воспринимаются как воплощение гармонического начала - первоосновы женской сущности.

В различных собраниях находятся сегодня портреты харьковчан и виды города, в частности, «Харьков» (этюд, Петербург, частное собрание), «Карточный домик» (Государственный Русский музей), портрет Г.И.Тесленко (Днепропетровский художественный музей), портрет В.М.Дукельского и Е.И.Финогеновой (Петербург, частное собрание), портрет Е.А.Никольской (Государственный Русский музей), «Веранда в Харькове» (Новосибирская картинная галерея), портрет поэта Г.Петникова (Москва, Государственный литературный музей) и др.