Зайцев Григорий Артёмович |
(1899 - 19??)
|
|
|
|
|
|
|
Во многих
семьях на постсоветском пространстве события 1937
года резко изменили сознание не только
переживших репрессии, но и определили структуру
мышления всех последующих поколений. |
|
По мере
удаления от этих драматических событий
восприятие их, с одной стороны, становится более
отчётливым, но с другой стороны, остаётся во
многом необъяснимым и вызывающим множество
вопросов. |
|
|
|
|
|
Вероятно,
всё новые поколения неосознанно будут нести в
себе отпечаток сложной гаммы негативных
переживаний предков, упрятанный в генетическом
коде и проявляющийся специфическим образом. По
многим наблюдениям все, кто рождается в семьях,
прошедших через горнило репрессий, в основном
люди неординарные. Им присущ трезвый взгляд на
историю, осторожность в высказываниях, некоторая
скрытность, углублённый анализ происходящих
событий, самокритика, настойчивое стремление к
общению с людьми в поисках некоей истинно
героической личности. Эти люди обладают
повышенной чувствительностью, но парадоксальный
факт - они редко обижаются. Женщины из таких семей
стремятся воспитывать гипертрофированное
чувство ответственности за свои слова, что часто
раздражает детей. В биографии рабочего
Харьковского паровозостроительного завода
Григория Артёмовича Зайцева и в жизни его семьи
как в капле воды отразилась история всего
поколения первых большевиков, вершивших
политические преобразования на Украине и во всём
Советском Союзе.
Факторы, сформировавшие личность Г.А.
Зайцева, как борца, лежат не только в общественно
исторической ситуации того времени, но и в
принципах жизни его семьи. В семье сохранялись и
передавались из поколения в поколение рассказы о
жизни предков, похожие на легенды. Следуя
традиции, правнук Зайцева М.В.Пастухов
предпринял собственное расследование
обстоятельств жизни и гибели Григория
Артёмовича, первого военного коменданта города
Харькова со времён гражданской войны 1919-1922 гг. ХХ
века. Краткий очерк по материалам этого
расследования приводится на этой странице сайта. |
|
|
Вот что говорит М.В.Пастухов о своём
прадеде:
"Я его никогда не видел. Его
никогда не видела моя мать, его внучка, а моя
бабушка – его дочь – прожила с ним рядом
только 14 лет.
Так вот этот Григорий Артёмович,
безусловно, выдающаяся личность, на протяжении
всех наших жизней соседствует с нами. Он
действует, он ориентирует, он вызывает споры,
распри, ссоры, он умиротворяет, объясняет,
направляет. И все это без физического
присутствия в семье, без письменных наставлений,
даже без чёткого знания его деятельности, его
целей, его желаний и т.д. Жизнь моего прадеда для
меня легендарна, так как ещё ребенком, я часто
слышал множество семейных воспоминаний,
касающихся двухсотлетней истории нашей
семьи." |
|
|
|
|
|
|
|
Фото 1 |
Фото 2 |
Фото 3 |
Фото 4 |
|
13 марта 1899 года в семье рабочего Артёма
Фомича Зайцева родился сын Григорий.
Артём Фомич работал кузнецом на
Харьковском паровозостроительном заводе (ХПЗ).
Семья была многодетной, однако жила обеспеченно:
ведь глава семейства считался умельцем высокого
уровня. По одной из семейных легенд, Артём в
награду получил от Императора России
“неразменный рубль” за высокое качество
выполняемых работ. Его ценили хозяева завода. Он
был известен на заводах России. И по сей день у
его внучки, Сидоровой Евгении Артуровны,
сберегается семейная реликвия – утюг,
откованный самим Артёмом Фомичом.
По семейным преданиям Артём считался
незаконным сыном барона, проживавшего где-то на
Смоленщине, от крепостной крестьянки
необыкновенной красоты; в дальнейшем тот
обвенчал её со своим егерем Фомой, которого позже
отдал в солдаты, записав его под фамилией Зайцев.
И снова легенда: во время Крымской войны
бывший егерь Зайцев из рук генерала получает
именные часы, очевидно, проявив себя в боях. В
“Севастопольских рассказах” Л.Н. Толстого один
из героев-солдат, натура буйная, всегда
находящаяся в центре товарищества, в одном из
эпизодов без сожаления пропивает наградные
часы с боевыми друзьями. Видимо, прототипом этого
героя был именно Фома Зайцев.
Жена Артёма, мать Григория, Ефросиния
Ивановна (см.Фото1), почти никогда
не вспоминала о своей жизни до замужества. И она
никому не назвала своей девичьей фамилии, так
как, по её словам, родные были очень известные и
богатые в своё время люди, с которыми она
полностью порвала все отношения, выйдя замуж за
Артёма. Жила она где-то на Волге. Семейная легенда
гласит, что молодой красавец-кузнец Артём
полюбил купеческую дочь, и она ответила ему
взаимностью. Однако Ефросиния после смерти
родителей жила у брата-опекуна, а брат не
признавал Артёма женихом своей сестры. Тогда
Артём выкрал Ефросинию, в чём стояла, и увёз
Харьков. Надо сказать, что они прожили счастливую
жизнь, несмотря на невероятно конфликтные
события, разыгравшиеся в России на рубеже 19-20
веков. Ефросиния Ивановна владела несколькими
иностранными языками, живо интересовалась
происходящими событиями и до глубокой старости
внимательно прочитывала газеты, а также никогда
не носила очки и не пила лекарств. Мать Григория
Зайцева сыграла огромную роль в воспитании,
своих детей, а было их у неё двенадцать. Выжили
девять: Николай, Григорий, Фёдор, Иван, Владимир,
Виктор, Александра, Зинаида, Валентина.
Итак, с 90 годов 19 ст. семья Артёма
Зайцева проживает в Харькове, где в дальнейшем
судьба Артёма связывается с только что
построенным ХПЗ. В семье царил здравый уклад: и
мать, и отец сами прекрасно понимали значение
труда, как средства выживания в любом обществе, и
прививали такое же отношение к труду и своим
детям. Большое значение они придавали и учёбе
детей.
Григорий поступил в технический
техникум. Это был живой парень, склонный к бурным
играм и розыгрышам, в которых находила выход его
активная натура (см.Фото2).
После окончания учёбы Григорий начинает
работать станочником на ХПЗ, где вовлекается в
активную борьбу трудящихся завода за социальные,
экономические и политические права. Членом
партии большевиков Григорий стал в 1913 году. Можно
сказать, что ещё в годы ученичества Григорий
чётко осознал свою причастность к борьбе против
Российской империи. В то время Харьков
неоднократно захлестывала волна забастовок.
Рабочие заводов Гельферих-Саде, (ныне “Серп и
молот”), ХПЗ (ныне завод им. Малышева), Кальфа
(ныне табачная фабрика) выходили на маевки,
митинги, демонстрации с экономическими и
политическими требованиями за лучшую жизнь на
Украине:
ноябрь 1912 г. – трёхмесячная
забастовка двух тысяч рабочих ХПЗ;
весна 1913 г. – рабочие Харькова
однодневной забастовкой почтили память жертв
Ленского расстрела;
февраль 1914 г. – рабочие ХПЗ
однодневной забастовкой выражают протест против
правительственного запрета отмечать 100-летие со
дня рождения Т.Г. Шевченко.
Определяется жизненный путь Григория,
формируются в нём характерные черты
организатора и борца в вихре исторических
событий: Первой мировой, революции 1917 года,
гражданской войны, строительства социализма на
Украине, поиска путей развития Украины как
социалистической республики и событий 1937 года.
В годы гражданской войны Григорий
Артёмович был в рядах красных партизан, часто
выполнял разведывательные операции в губерниях,
занятых белогвардейцами и интервентами. Эта
часть истории развития событий на Украине мало
описана. Разве что слова из песни напоминают об
этих событиях: “…Лежит под курганом, поросшим
бурьяном, матрос Железняк партизан...”. Леонид
Львович Эйдлин, кадровый работник ХПЗ, знавший
Зайцева, вспоминал, что Григорий Артёмович был
лично знаком с легендарным Железняком. В музее
завода ХПЗ сохранился снимок, на котором
Григорий Артёмович сфотографирован возле
бронепоезда, командиром которого он был.
Партизанская деятельность Зайцева на
территории Одесской и Харьковской областей в те
годы была насыщена опасными приключениями. Так, в
одной из разведывательных операций, где Григорий
Артёмович должен был действовать в роли
белогвардейского офицера, его опознали и выдали
контрразведке белых. Он был арестован и
приговорен к казни. В день, когда Зайцева на
телеге везли к виселице, установленной на одной
из базарных площадей Одессы, товарищи из
партизанского отряда инсценировали
столкновение нескольких телег на пути
следования конвоя. Нескончаемый поток
крестьянских подвод, ехавших на базар с товаром,
создал громадную пробку. В момент, когда конвой
занялся её ликвидацией, метко брошенный аркан
обхватил тело Григория и молниеносно протянул
его под днищами пяти составленных телег. В
сутолоке освобождённому Зайцеву и его товарищам
удалось скрыться от погони...
Другая история имеет прямо-таки
мистический характер. Все мы знаем истории, когда
конь и человек необыкновенно понимают друг
друга. Такой конь был и у красного партизана
Зайцева. Этого верного друга звали Орликом. В
одном из жестоких боев тяжело раненый Григорий
выпал из седла; бой отходил всё дальше и дальше...
Григорий остался лежать на земле, истекая кровью
и потеряв сознание. Тогда конь схватил
неподвижного хозяина зубами за рубаху и потащил.
Орлик волок Григория 15 километров до
расположения партизанского отряда! Так Григорий
был спасен ещё раз.
Или вот ещё случай со склепом... 1918 год,
Брестский мирный договор ещё не подписан, и
германская армия вторглась на территорию
Украины. В Харькове хозяйничают немецкие
оккупационные войска. Группа красных партизан
покидает Харьков, а Григорию дано задание
организовать в склепе на кладбище тайник,
который бы использовался оставшимися в Харькове
подпольщиками для связи с партизанским отрядом.
(Теперь на месте этого старинного кладбища
расположен Парк им. Артёма, а тогда это была
окраина Харькова). Склеп Григорием был выбран,
оборудован, подпольщики и партизаны начали
пользоваться этим местом встречи. Склеп
закрывался массивной крышкой с автоматическим
замком. Связные должны были встречаться при
закрытой крышке склепа, но чтобы замок, изнутри
не открывающийся, не захлопывался, между крышкой
и боковыми стенками склепа прокладывали камень.
Однажды Зайцев, сидя в склепе, ожидал
прихода связного. Связной так и не появился, и
Григорий понял, что пора уходить. Одно
неосторожное движение – и камень выпадает из
зазора, замок захлопывается намертво. Григорий
Артёмович понимал – крышку склепа изнутри не
открыть и ясно осознавал, что помочь ему некому. С
другой стороны, может быть, связной схвачен и
сюда уже направляется немецкая контрразведка?
Необходимо было немедленно выйти из склепа!
Отлично зная механику, Зайцев проанализировал
ситуацию: выбраться из склепа можно, только
сломав механизм замка. Под рукой – наган и три
оставшихся в барабане патрона. Первый выстрел в
замок не дал результата. Второй тоже. Оставался
последний патрон: стрелять в себя или в замок?
Победили самообладание и воля к борьбе. Григорий
выстрелил в замок в третий раз: - в замке щёлкнуло.
Григорий выбрался из склепа.
Ещё много раз Зайцев спасался,
казалось бы, от неминуемой смерти. Неудачные
обстоятельства и критические ситуации не влияли
на ясность его мышления, не мешали объективной
оценке ситуации и выбору правильного решения.
Кроме того, он всегда отзывался на призыв о
помощи. Надо сказать, что семья Зайцевых вся была
вовлечена в борьбу украинского народа за
свободу, социальные права, за лучшую жизнь.
Помогали Григорию скрывать в сарае партизан и
подпольщиков его братья, Фёдор и Иван, а мать
Ефросиния Ивановна знала об этом.
После завершения Гражданской войны
Зайцев опять в гуще событий. Его назначают
комендантом города. Он хорошо знаком с первыми
лицами в городе, имеет немалые заслуги, казалось
бы - открыта дорога в высшие круги власти. Но, по
причинам, оставшимся неизвестными, Григорий
Артёмович возвращается на свой родной завод и
вновь работает простым токарем (см.Фото3).
Возможно, это случилось из-за идеологических
разногласий с политикой партии: он очень тяжело
воспринял НЭП, имел свою особую точку зрения на
суверенитет Украины.
Неординарность и талант Григорий
Артемович проявил и в своей рабочей профессии.
Известно, что когда на завод впервые привезли
логарифмическую линейку из Германии и встал
вопрос о её приобретении, то он пообещал, что
сделает лучшую. И сдержал обещание. За одну ночь
рассчитал и изготовил логарифмическую линейку,
более того, подметив недостатки прототипа, внёс
изменения и дополнения, их устранившие (по
воспоминаниям дочери Зайцева, Сергиенко А.Г.).
Несмотря на то, что Зайцев работал
рядовым токарем, он всё же оставался одной из
ключевых фигур в партийной организации Харькова.
В период строительства Тракторного завода он
формировал бригады инженеров и рабочих, которые
отправлялись с других заводов Харькова на
строительство Тракторного. Одновременно
Григорий Артёмович, обладая уникальным по
красоте и силе звучания голосом, активно
участвовал в самодеятельности в клубе
“Металлист”.
Безусловно, Зайцев был личностью,
известной не только в Харькове. По воспоминаням
его брата, Фёдора Артемовича, Григорий вёл
активную переписку с Серго Орджоникидзе, хорошо
знал Троцкого. Фёдор Артёмович вспоминал также:
когда в Харьков, для разъяснения сущности НЭПа
рабочему люду, прибыл Петровский, то после
выступлений перед разъярёнными рабочими, не
принимавшими НЭП, он обессиленный приезжал в дом
Григория и подолгу беседовал с ним о целях и
задачах НЭПа на Украине.
Григорий
Артёмович был последователен в своей верности
идеям гуманизма, за что, в конечном итоге, и был
репрессирован. Остались воспоминания, что в
беседе с друзьями, он назвал Сталина
“чистильщиком”. В 1936 г., во время очередных
партийных чисток и изменений партийного курса,
Григорий отказался поменять свой билет и вышел
из рядов партии, назвав её новый состав
"бандой". По предположению, он стоял на
позициях развития Украины, как независимого
социалистического государства и принадлежал к
группе “Боротьбистов”. Это и послужило поводом
для ареста.
Февральской ночью 1937 года, в дверь дома
Зайцевых постучали. В дверь, открытую бабушкой,
вошли трое в военной форме. Обыск проводили
аккуратно, бесшумно, забрали только переписку с
С. Орджоникидзе. Григорий Артёмович молча оделся,
и все четверо вышли. Больше он домой не
возвратился. До лета 1937 г. Григорий Артемович
находился “на Чернышевского”: так говорили обо
всех, кого забирало НКВД (на углу теперешних улиц
Совнаркомовской и Чернышевского и сейчас
находится здание бывшего НКВД, ныне Управления
МВД Украины). Четыре раза от семьи брали передачу
и один раз было разрешено на свидание с женой и
детьми. Дочь Зайцева, Сергиенко Александра
Григорьевна, вспоминает, что на свидании её
поразили сильно искусанные губы отца. (Тот позже
объяснил в письме, что голодал и искусал себе
губы, добиваясь свидания с семьёй.) Свидание было
коротким, спокойным. Отец говорил, чтобы они не
беспокоились за него, продолжали жить обычной
жизнью, обещал писать.
Отправка репрессированных в места
заключения проводилась со станции
“Сортировка”. Провожать Григория Артёмовича
пришли жена, Мария Михайловна (См. Фото4),
и её отчим, Михаил Стефанович Середа, мастер
завода ХПЗ, вместе с двумя дочерьми. С
Григорием его связывала большая дружба, он очень
переживал за него и в отличие от других друзей не
побоялся прийти провожать, обещал заботиться о
его жене и детях... Переполненный поезд отошёл от
перрона, направляясь в далекий Биробиджан.
Первые письма от отца
семья получала нелегально - их передавали
товарищи, приехавшие из мест заключения. “Нас
тут пять миллионов” - писал Григорий Артемович.
По воспоминаниям дочери, Александры Григорьевны,
тон писем отца был спокоен, в основном он
описывал прекрасную природу Дальнего востока,
никого не обвинял и никогда не писал о том, что
был прав. Особенно запомнилось одно письмо,
которое было прислано из города Свободного уже
по почте. Григорий Артёмович описывает своё
участие в тушении пожара, вспыхнувшего в тайге.
Ему доверили руководить тушением пожара. В
качестве наблюдательного и командного пункта он
выбрал сосну, с которой обозревал местность,
охваченную пожаром, туда же провели телефонную
связь. Он писал, что его поразила бушующая стихия
огня, охватившая всю территорию - просветов не
было. Под его руководством пожар был
ликвидирован. Не обошлось без жертв. А он и многие
его товарищи получили сильные ожоги и были
отправлены на лечение в госпиталь. После этого
было ещё одно письмо, присланное с нарочным с
просьбой о передаче ему тёплого белья. Это было
накануне войны. После этого связь с Григорием
Артёмовичем прервалась.
Кроме Григория Артёмовича был
репрессирован и его брат - Иван Артёмович. Его
жена после ареста мужа уехала к родным в Польшу. О
судьбе Ивана не известно ничего.
Сестра Григория Артёмовича, Зинаида,
провожала в феврале 1938 года в места заключения
всё с той же “Сортировки” мужа – Артура Яновича
Свекиса. За Артуром Яновичем пришли трое, один из
которых – Р. – был общим другом Григория и
Артура. (Годом ранее Р. был среди троих, пришедших
ночью за Григорием). Интересен
"человеческий" поступок Р.: по предписанию
он должен был арестовать и жену Свекиса, и
ребёнка. Но он написал в документе, что ребёнок
болен тифом и таким образом спас Зинаиду
Артёмовну и семимесячную дочь от гибели. От
Артура Яновича известий не пришло. Он ушёл в
небытие, так как историю о нём уже никогда и никто
не напишет.
Но, по иронии судьбы, Зинаида Артёмовна
Свекис вновь встретилась с Р.: когда её
пригласили получить свидетельство о
реабилитации мужа, она вошла в кабинет, и за
столом сидел... Р.! Терзающие воспоминания о
страшной ночи ареста нахлынули на неё, Зинаида
Артёмовна потеряла сознание... Сколько пришлось
ей пережить человеческой несправедливости!
Соседи после ареста мужа не считали её с детьми
за людей и пытались выгнать из дома, который
построил её свёкор - главный инженер велозавода.
А в справке о реабилитации было только сообщение
о дате смерти Артура Яновича Свекиса - 1942 год,
указывалась причина - перитонит. В графе “место
смерти” стоял прочерк.
Срок заключения Григория Артёмовича
истекал в 1942 г. Поэтому жена и дети надеялись,
что после войны отец вернётся. Но Григорий
Артёмович, как и миллионы репрессированных, ушёл
из жизни, оставив после себя множество вопросов,
на которые и по сей день их потомки ищут ответы.
История народа Украины состоит из
множества различных между собой человеческих
судеб, часть из которых годы репрессий
“спрессовали” в одну судьбу – судьбу
политзаключенного. Выделен был целый пласт людей
и их семей, которые имели имена, фамилии,
должности, заслуги, но – только до репрессий.
Общество отторгло часть населения, провело линию
раздела в украинской нации. Эта граница по сей
день проходит по душам и умам потомков.
В истории украинского
народа репрессии тридцатых годов до конца не
проанализированы. Нет точного представления о
количестве репрессированных, их фамилий. Нет
перечня мест массовых захоронений
репрессированных. Никогда не организовывался
слёт реабилитированных и вышедших из мест
заключения. Мало известно воспоминаний членов
семей репрессированных. А ведь в каждом городе,
селе можно было бы написать “Книгу Памяти”, где
бы кратко была дана характеристика людей,
пострадавших от политических репрессий, места
заключения, захоронения и список родственников,
оставшихся в живых. Мы верим, что так и только так
можно совершить всенародное покаяние и очищение:
возвратив из безликой массы с нарицательным
именем "политзаключённый" как можно больше
имён собственных, как можно больше личностей,
заслуживающих признания. Кстати, нечто подобное
автор сайта наблюдала в Санкт-Петербурге
(Ленинграде) в 2001 году: в Фонтанном Доме, в музее
Анны Ахматовой, экспонируются "памятные
семейные табло" репрессированных
ленинградцев. |
|
Литература:
Революционная
борьба рабочих Харьковского
Паровозостроительного завода (1895-1917гг.). Краткий
исторический очерк. Издательство Харьковского
Государственного Университета, 1958 г.
В списке рабочих красногвардейцев ХПЗ в 1917-1918
гг. (стр. 226 список №26) указаны: Зайцев Григорий
Артёмович и Зайцев Иван Артёмович.
|
|
|