На столе лежит треска,
У неё в глазах тоска.
На диване рыжий кот,
У него в глазах фокстрот.
Кот под звуки «кукарачи»
Взглядом встретился с треской
Он решил фокстрот кошачий
Обвенчать с её тоской.
Закачается квартира
В бледном мареве тоски.
Как в борще монетки жира,
Проплывут глаза трески.
Проплывут в табачном дыме
Два янтарных пятачка,
А за ними — запятыми —
Два танцующих зрачка! |
| МУЗА Когда её о том никто не просит,
Услужливее, чем официант,
Она с поклоном низким преподносит
Мне рифму: «гиацинт — негоциант».
И кто в союзе нашем верховодит
—
Я или муза? — толком не пойму.
Вот так с годами мастерство приходит
На смену сердцу, чувству и уму. |
| |
|
Весь пол в
окурках и плевках,
И кисло дранкой пахнет прелою,
Торчит проводка с потолка
Куриной лапкой обгорелою.Здесь
перекрученная в жгут
Душа томится, словно пленница,
Здесь зло и терпеливо ждут,
Что жизнь когда-нибудь изменится. |
| |
|
|
|
|
| |
Отвалились у птицы
ресницы
Потому, что любила плясать.
Заплетите ей патлы в косицы,
Научите, как прежде, летать.
Дайте выпить ей пирамидону
Иль какого еще порошка,
Пожалейте её, примадонну,
Чтоб с утра не трещала башка.
Объясните ей сложность гармоний,
а ещё — что душой неплоха.
Ей бы всё без границ, но гармони
Не дают разорваться меха.
Пусть она, дурака не валяя,
Будет с песней летать в облаках...
От кого ж ты бежишь, ковыляя,
На разбитых своих каблуках? |
|
|
|
|
|
ВОЛЯ В мыслях чаянья вижу народные,
Будто сон небывалой красы:
Бродят кони в степи благородные,
И резвятся свободные псы.
Клочья шерсти висят на
репейнике,
Травы сочны, а гривы густы.
И вокруг — хомуты да ошейники,
Всё ошейники да хомуты. |
|
|
ФРАГМЕНТ ПИСЬМА...Но полно.
Ты спросил, зачем я здесь?
Не выразить. Не знаю. Но привычка
Меня здесь держит.
Даже не любовь...
Ну да, конечно, в кулаке синичка,
Которой сладко мною помыкать.
(Я думаю, меня ты понимаешь).
"Страна красивая, но трудно привыкать",
Ты пишешь мне, но всё же привыкаешь..
Поладивший с классической строфой,
Поладишь и с тропической зимою.
Я не от горечи. О нет. Господь с тобой.
Со всеми нами. С бедною Землёю...
Но как там женщины? |
|
|
|
|
| |
|
|
От заморских
шампуней духмяная,
Вся румяная и здоровенная,
Выходила из баньки Ивановна,
Прикрывая рукой сокровенное.На
снежок повалилася, охая,
Демонстрируя знойные прелести,
А у ейного деверя Прохора
От восторга заклинило челюсти.
Пробудилися в нём силы младости,
Завертелась в башке околесица!
И хотелось от бешеной радости
Вырвать кол из плетня иль повеситься!
А Ивановна ахала, охала.
А потом белым снегом умылася.
Увидала бесстыжего Прохора —
И за дверью смущённая скрылася. |
|
|
|
Припомнил
давно позабытое мной:
Кто скачет, кто мчится под хладною мглой...»*
А это, быть может, во мраке густом —
Извечный мой страх перед белым листом.
Чего же он рыщет и свищет во мрак
В сугробах зимы, как в развалах бумаг?
Что ищет в роении снежных жучков,
Трамвайных билетов, бумажных клочков,
Записок, что крутит и вертит зима,
Как фишки, как белые вспышки ума?
Ах, что-то в ночи приключиться должно.
Кто скачет, кто мчится... Не всё ли равно? |
|
|
|
|
* Гете, «Лесной царь» (Перевод
В.Жуковского) |
|
| |
|
|
| |
|
|
|
|
|
