— Харьков в пришлом году отпраздновал 350 лет и считается довольно молодым городом, почти ровесником Петербурга. По европейским меркам — такой себе подросток... А история нашего города начинается с...

— ...с первого письменного упоминания о харьковских черкасах, поехавших за солью в 1654 году. Они разобрали засеки на дорогах, которые построил воевода Селифонтов, чтобы не допустить татар в эти земли. И пошли почему-то именно за солью? Не имея другого письменного упоминания, специалисты, историки решили плясать от этой даты. Хотя здесь уже было какое-то поселение. Историк харьковских слободских полков Альбовский считал, что ещё с 30-х годов ХVII века здесь жили люди. Но это не зафиксировано в официальных бумагах, и поэтому решили остановиться на дате 1654 год.

— Второй серьёзный документ, который мы имеем, это именной список 587 харьковских черкас, которые были переписаны в 1655 году. А кроме того, несколько легенд об основателях Харькова — Каркаче, Харитоне, Харько и других, гипотезу профессора Аристова о древнем половецком городе Шарукань... Но дата осталась прежней — 1654 год.

— Да, все просто привыкли к этой дате. Но этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. В нашем случае не могло быть так, что пришли черкасы на голое место и построили город. Почему? Потому что, если даже просто посмотреть на карту, становится ясно, что Харьков является звеном в цепи поселений, которые возникали совершенно синхронно, начиная со скифских времён или даже ещё раньше, с каменного века. У них была одна историческая судьба. Ближайшее поселение — это летописный город Донец в 9 километрах от исторического центра Харькова — Университетской горки. Следующее, через 5 км от Донца вдоль реки Уды, — это Хорошево, далее по Донцу — Мохнач, Сухая Гомольша и так далее... Цепочка из десяти поселений вдоль правого высокого берега Уд образует некое целое. В силу того, что в самом Харькове никто никогда не копал, а на Донецком или Хорошевском городищах раскопки дали результаты, стало понятно, что эти поселения имеют древнейшую историю.

— А почему нет письменных упоминаний о Харькове, если город существовал до 1654 года? К примеру, о Донце есть в Ипатьевской летописи, а о Харькове даже в «Книге Большому Чертежу» ни слова?

— Тут важна оказия. Не случись бегства из половецкого плена Игоря Святославлича, не добирайся он домой через Донец — и о нём летописи бы молчали. А мы привыкли бы жить в неведении. Что касается ранних упоминаний о Харькове (до судьбоносного 1654 года), они всё же есть. Во-первых, челобитная царю от белгородского священника Анфимова с жалобой на пришлых черкас, занявших в 1654 году церковную землю возле рек Лопань и Харьков. Батюшка в большую политику не вник и просил этих людей оттуда согнать, оставив лишь 37 семей, живших на Харьковском городище ранее. С какого именно времени живших — можно лишь догадываться. Второе упоминание, относящееся к 1625 году, и вовсе экзотично. Оно касается пребывания брата турецкого султана (христианина!) Яхии в казацких землях, где он временно укрывался от своих врагов. Знатный беглец из Киева поехал в Канев, «а оттуда в Черкасы и Харьков, станицы с неменьшим населением». Дальше турецкого диссидента тайно переправили в Москву в том же 1625 году. Но эти источники мало известны, обращение к ним требует пересмотра привычной исторической схемы, смелости, если угодно. А вот «Книга Большому Чертежу» — описание грандиозной карты XVI века, правда, сгоревшей в московском пожаре 1627 года — источник известнейший. И отсутствие там сведений о Харькове-городе, при упоминании рек Харькова и Лопина, ещё в 1857 году дало основание епископу Филарету (Гумилевскому), автору статистического описания Харьковской епархии, сформулировать мысль — вначале была река, а уж потом город. Это и запомнилось на будущее. С авторитетами спорить как-то неудобно.

— Почему тогда Харьков не назван, если он всё же существовал как поселение?

— Тут каждый имеет право на свою версию. Лишь бы она не противоречила здравому смыслу и тому, что нам в общих чертах известно о той эпохе. Скажем, разведчики были небрежны, «завалили службу». Или эта часть сведений, «файл» — оказался утерянным. Дьяки приказные напутали... И вообще, интерес к здешним семьям у Разрядного приказа был сугубо практический, не нужный. Обеспечить слежение за татарами и максимально оперативно, эстафетой от станицы к станице предупредить об опасности. Татары двигались Муравским шляхом, а это от Харькова в 40 километрах.

— И Харьков совершенно не интересовал московскую администрацию?

— До поры до времени. А потом, к 1654 году, ситуация изменилась. Московский царь взял под свою опеку Украину, граница сдвинулась, к чугуевскому воеводе как главе края пришла большая группа переселенцев. Они просили им указать место, «где им стоять». Дмитрий Багалей обнаружил этот архивный документ. Харьковское городище, куда направили черкас, по отчёту воеводы Спешнего имело размеры в 530 саженей.

— О чём это говорит?

— В ХVII веке сажень могла иметь несколько величин, наиболее употребимой была казённая, или государева сажень, которая со времен Ивана Грозного составляла 2 метра и 16 сантиметров. Могла ходить ещё трёхлоктевая традиционная сажень — 176 сантиметров. Исходя из этого, город Харьков мог иметь периметр либо около 1145 метров, либо около 933 метров.

— Разница не так существенна.

— Да, но по сравнению с Донецким укреплением это в пять раз больше. Я об этом позже ещё скажу. Скорее всего, это был периметр городища. Воевода объехал или обошёл сохранившиеся валы и записал этот размер, который полностью, практически до метра, совпадает с размерами первой Харьковской крепости 1650—1659 годов, которые упоминаются в отписке. В ней указано и расстояние между башнями, разница составляет 2—3 метра. Можно сделать вывод, что было занято именно старое городище. Черкасы ведь могли расселиться и более свободно, но предпочли жить в тесноте. Они заставили территорию своими дворами — об этом говорится в отписке харьковского воеводы Селифонтова. Они унаследовали, скажем так, некое пространство на земле, чем (знали они об этом или не знали) заложили будущую программу города. То есть само место расположения, сама конфигурация населённого пункта даёт в руки нам, потомкам, элементы старой градостроительной системы: переправы или мосты через реки, овраги, направление дорог, то есть направление каких-то экономических связей...

— Реки Лопань, Харьков, Уды и Северский Донец с тех пор не изменили своего русла? А направления улиц и дорог остались практически прежними?

— Мы до сих пор живём в той системе, которая была заложена до XVII века.

— Хорошо, а ссылки на обмеры, которыми воспользовались при строительстве крепости, существуют?

— Вопрос интересный. Находка Дмитрием Багалеем документа, отписки чугуевского воеводы вышестоящему белгородскому — счастливая случайность. Потому что огромное количество документов и целых архивов до нас не дошло. Они горели, гнили, поедались мышами, терялись при переездах и войнах, уничтожались как хлам. Со времён Ивана Грозного составляли подробные карты Дикого поля, будущей Слобожанщины с целью использования, во-первых, для размещения застав и крепостей. Многие города, вроде Салтова, Чугуева, Хорошева, Донца, были известны, начиная с ХVI века и нанесены на карту. «Книгу Большому Чертежу» знали все, почему туда не попало Харьковское городище — загадка. Такое ощущение, что информация потерялась. А того документа, который случайно обнаружил Багалей, не знал никто. Но исторический каток продолжает катиться: Харькова не было до 1654 года. А на самом деле мы просто восприняли историческую ошибку, привыкли к ней и живём с ней.

— Хорошо, давайте попробуем хотя бы понять логику происходившего три века назад. То есть для того, чтобы сделать карту, были отряжены люди, которые по высочайшему указу отправились на место: обмеряли, записывали, зарисовывали и везли отчёты в столицу. Но как могло произойти, что, если на месте Харькова что-то было, этого не заметили? Непонятно.

— В каких случаях люди что-то делали и что-то отвозили? Либо они обнаруживали что-то, скажем, неизвестное, и тогда этот отчёт попадал в Москву, в Разрядный приказ. Совершенно, кстати, не исключено, что какие-то документы могли просто по пути потеряться. Либо люди отряжались, но им предписывался маршрут. Известно несколько таких росписей, когда предписывалось проехать такие-то пункты, доехать туда-то... Вот, в частности, то, что Донец или тот же Хорошев, ближайшие к Харькову населённые пункты, упоминаются постоянно, а Харьков не упомянут, возможно, связано с тем, что Донец и Хорошев стоят вдоль берега реки Уды. Очевидно, по Удам либо водным путём, либо пешим пролегал этот маршрут. Харьков же стоит несколько в стороне и представляет собой идеальное место для поселения, хорошо защищённое реками. Это не был проходной город. Он был отодвинут вглубь, хорошо скрыт берегами болотистых рек, заросшими камышом, верболозом, засечным лесом. То есть до него, в принципе, можно было и не дойти, если специально не хотеть туда попасть или не знать о нём. А возможно, информация была где-то в другом месте или пропала, поэтому не дошла до нас.

— Может, Харьков был какой-то теневой столицей Дикого поля?

— Или не столицей. И здесь могли быть какие-то сакральные вещи...

— Наличие под Харьковом сети подземные ходов говорит о том, что здесь могли жить люди и никуда отсюда не уходить. Просто прятаться от грабителей. По легенде, Град-Китеж уходил под воду от врагов, а здешние жители могли уходить только под землю. Багалей ведь приводит сведения о подземных ходах времени основания Харькова, ещё не обложенных кирпичом. И уже тогда обрушающихся.

— Возникает мысль, что здесь жили люди, которые не хотели, чтобы их нашли?

— Может быть, мы просто не там искали эти источники. А если данная территория не интересовала Московское государство — конкретно Харьковское городище, этот холм?

— Возможно. В пределах какой-то исторической ситуации. Есть такие города, которые как бы «замирали», из них уходила жизнь. А потом, при наступлении какого-то часа они оживали. Например, Чугуев. Известно, что ещё в 1580-х годах при царе Фёдоре Иоанновиче рассматривался вариант воссоздания крепости на Чугуевом городище. То есть его уже знали. Но сочли тогда ненадёжным и вместо него «поставили в поле» Старый Оскол, возобновили Белгород. А Чугуево городище ждало своего часа, когда в 1638 году сюда пришли казаки с гетьманом Остряницей, и им «указали сесть там». То есть созрела ситуация, когда место Чугуева стало востребованным. Чуть позже подошло время Харькова...

— Хорошо. Но возникает такой вопрос: если в Харькове в XVI веке была какая-то жизнь, были какие-то жители, неважно какие, то они могли либо уйти, либо ассимилироваться. Ведь пришёл полк, новые люди со своим осадчим, началось строительство крепости... Все поимённо описаны, следовательно, население Харькова известно. Сведений, что здесь были ещё какие-то люди, нет. То есть получается, не было Харькова в это время? Может, городище и было, но заброшенное.

— Как следует из текста жалобы белгородского священника на пришлых черкас, здесь уже жили 37 семей черкас. На городище или рядом. До прихода полка и большой ватаги, возглавляемой Кaркачем. Этих «новых» монахи, имевшие по Лопани и Харькову свои угодья, просили «согнать», а оставить лишь старожилов. Писали это в 1654 году. Сколько тут жили старожилы — неясно...

— Я бы поставил вопрос иначе. Хорошо искать там, где знаешь, что ищешь. Если мы пока в качестве гипотезы предположили, что действительно был город, городище, причём довольно большое...

— Ну, археология нам пока ни о чём не говорит. Мы на самом деле не имеем ни одного подтверждения того, что до строительства крепости здесь было городище. Тот же Багалей приводит сведения о находках вблизи Харькова различных предметов ХI—ХIII веков. Но ведь все знают, что в Харькове за все 350 лет его существования раскопки не проводились!

— Есть ведь ссылки на письменное сообщение, которому нет смысла не верить — это отписка воеводы...Теперь другой вопрос: тот же самый Донец, известный по летописям с ХII века, даже были версии, что это главный город и потом оттуда ушли люди на Харьковское городище, когда монголо-татары его разорили. Я думаю, что, видимо, была как раз обратная ситуация — именно из-за геополитического расположения и Донца, и Харькова. Харьков был именно тем местом. Может он, и не был летописной Шаруканью, но главным городом. А Донец, скорее, был пригородом. Он и сейчас остался пригородом, как Карачёвка.

— А где доказательства этой версии?

— Донецкое городище имеет древнейшую историю, а вот размеры крепости — всего 65 на 40 метров, то есть немногим более 100 саженей! И это против харьковских обмеренных воеводой 530! То есть Донец в пять раз меньше! Что было раньше и что было позже, вопрос риторический...

— Ну, непосредственно в Харьков татары могли и вовсе не попасть. Если дозорные в XVI веке вообще Харьков не заметили... Может, ходили весной, или попали в распутицу, или плыли по реке и не могли к городу подойти... Но и татары во время своих походов учитывали погоду и географию. В оттепель или распутицу — всё заболочено, и они не хотели погибнуть в болотах или замёрзнуть зимой без припасов и прокорма. Потом они далеко не всех грабили и убивали. У них ведь были и чисто экономические интересы — дань. Заплати — и живи себе... Если город был спрятан, если вокруг него были сплошные леса и болота, он мог оказаться вне досягаемости, вне исторического контекста. Сюда даже никто воевать не ходил!

— Татары, согласно тому же Гумилёву, наносили целевые удары по центрам княжеской власти. Задача у них была — завоевать Русь, переподчинить ее себе. Прошли погромом Суздальское княжество, Черниговское, разорили Киев — всех, кто сопротивлялся. Но они не уничтожали те города, которые сдавались.

— Вот и возникает идея, если здесь жили люди, о которых наша русская история ничего не знает и поэтому не упоминает, они её не интересовали.

— То есть здесь жили не русичи?

— Возможно, здесь были города с населением, может быть, и экономически процветающие, но стоящие вне истории Руси.

— Тогда что это были за города и воевали ли с ними монголо-татары? Или вообще, может быть, они Харьков включили в свои союзники, или просто обошли по дороге на Суздаль, Киев, Москву... Не пошёл ведь Батый в Новгород, повернул назад в 100 верстах. Могли быть и союзниками, вернее, признать вассальную зависимость. Это место могло быть просто нетронутым.

— То есть, может быть, жители этих мест были союзниками татар?

— Слово «Харьков» не имеет русского перевода. Если, скажем, те же Донец, Хорошев, Кочеток звучат очень по-славянски (или «Адалаг», превратившийся в Водолагу), то это слово явно иного происхождения. Но кто-то же его вспомнил! Почему-то же его использовали малороссийские черкасы, которые сюда пришли строить город! Название городища кто-то должен был помнить. Даже если город получил имя по названию реки, то и оно обычно связано с названиями поселений. Название гидронима должно было о чём-то говорить черкасам, иначе его бы переделали...

— Давайте поговорим о менталитете людей, предположительно живших здесь...

— Предположительно?

— Конечно. Что сделали люди, которые здесь поселились? Первое, чем они «засветились», — стали ходить за солью на Торские соляные озера, чумаковать. Правильно? Я совершенно случайно столкнулся с интересной вещью. Чем соль была в древнем мире? Откуда фраза «съесть пуд соли»? Оказывается, на соли древние народы клялись. Это был самый священный природный минерал. Придя с куском соли куда-то, ты уже становился потенциальным другом того, к кому пришёл. С солью можно было без опасений идти мимо враждующих или воюющих, это было как во время Олимпиады оливковая ветвь. Тебя никто не трогал. К чему я веду: соляной путь можно было понимать буквально — как добычу соли, а можно — как единственную дорогу, которая давала свободу передвижения. То есть сквозь воюющее месиво есть такая вот нейтральная тропа — швейцарская дорога, по которой можно было пройти и уйти безопасно. Дальше. Почему я на это обратил внимание? Это было очень распространено у всех народов, в первую очередь, у персов, индоариев. На севере Турции живёт курдское племя харка. Как, оказывается, они там передвигаются? Среди множества воинствующих племён. Их не трогают, они священны — они несут соль... С одной стороны они торговцы солью, даже контрабандисты в глазах закона, с другой — не есть ли это генетическая память о древней традиции?..

— То есть вполне возможно, что в этом районе могли заключаться договоры, решаться какие-то политические вопросы и так далее. Потому что, если посмотреть на карту, это очень удобное место общения для двух конфликтующих блоков в ту эпоху. Первый — это Волжский район, который стал мусульманским достаточно рано, второй — условно Киевская Русь, они то дружили, то враждовали всё время. Но, тем не менее, где-то торговали и заключали договоры, где-то заключались династические браки. Мы не знаем, где именно... И это нигде не отмечено! Вполне возможно, это и был соляной путь, который потом просто исчез, потому что стал опасен. Когда изменились условия игры, когда появились банды и передел с беспределом, он перестал быть функцией дипломатической. Кодекс чести княжеский, образно говоря, исчез, и тогда умерла функция этого района.

— Допустим, но сколько лет Харькову? 400? 450? То есть единственное пока подтверждение того, что он старше, это ссылка на документ о том, что здесь существовало городище и оно было обмерено. Этот документ достижимый? Его можно как-то ещё идентифицировать из других источников или нет?

— Надо искать! Написано же у Багалея, что был документ, и где он его нашёл написано. Увидеть его в подлиннике — не знаю, где теперь можно это сделать. В Белгороде, в Москве.

— Городище такого масштаба — в 530 саженей — не могло возникнуть на пустом месте в течение нескольких лет. То есть если его не было в 1627 году, а через 30 лет оно было уже заброшено — это нонсенс. Поселения возникают и развиваются по определённым законам. Сначала село, хутор, потом пригород, если повезёт — город. Застраиваются округа, появляются могилы предков, символика, история. Это долгий процесс. А тут выходит, было Дикое поле — и вдруг стал город! Не может он возникнуть просто так! Была, значит, какая-то предшествующая история. Наша цель — найти её, может быть, отойдя от традиционных источников, устоявшихся канонов. Тогда, очевидно, будет шанс отыскать историческую истину.

— Историю пишут конкретные люди. И имеют при этом свои соображения. История — не наука, её часто переписывают в угоду потребностям живущих. Наука — археология.

— Хорошо. Есть вполне конкретная историческая эпоха. И, как вы сказали, историю пишут люди: нужное написали, ненужное не написали... Берём 1540—1570 годы, когда тут проезжали служивые люди и не упомянули Харьков. Что такое эти годы для Московии? То есть, нужно ли было им это вообще? Дело вот в чём. Мы взяли 1570 год. Через 30 лет к власти приходит Борис Годунов, меняется система власти. Царь Борис имел татарское происхождение, не совсем чистый был русич. И когда он стал во главе государства, решил одного своего благодетеля Бельского удалить из Москвы подальше. Куда же? На Изюмско-татарский шлях, где у впадения Оскола в Северский Донец была переправа, «перелаз». Место почти былинное, конец «русской земли» за горой Кременец. Бельскому велели заложить здесь город. Тут, по нашей летописи, было Дикое поле — дичайшее, за несколько сотен километров от Московского государства. Это верная ссылка и гибель. Но ссыльный страшно обрадовался. Он был очень богатый и известный человек. Долго кутил в Москве, хвастался так, как будто на самое лучшее воеводство едет, как сейчас — послом в Америку... Взял с собой богатства свои, добровольцев, уехал и основал город Цареборисов (нынешний Красный Оскол) чуть север нее Изюма. И собственно, этот город долго стоял, и никто его не трогал.