На седьмом веке Трояна
кинул Всеслав жребий
о девице ему милой.
Хитростью оперся на коней
и скакнул к городу Киеву,
и коснулся древком 
золотого престола киевского.
Отскочил от них лютым зверем
в полночь из Белгорода,
объятый синей мглой,
урвал удачу в три попытки:
отворил ворота Новгороду,
расшиб славу Ярославу,
скакнул волком
до Немиги с Дудуток.

На Немиге
снопы стелют из голов,
молотят цепами булатными,
на току жизнь кладут,
веют душу от тела.
Немиги кровавые берега
не добром были засеяны,
засеяны
костьми русских сынов.

Всеслав-князь
людям суд правил,
князьям города рядил,
а сам ночью волком рыскал:
из Киева до петухов
дорыскивал до Тмуторокани,
великому Хорсу
волком путь перерыскивал.
Ему в Полоцке позвонили
к заутрени рано
у святой Софии в колокола,
а он в Киеве звон тот слышал.
Хоть и вещая душа была у него
в дерзком теле,
но часто от бед страдал.
Ему вещий Боян
ещё давно припевку,
разумный, сказал:
"Ни хитрому,
ни умелому,
ни птице умелой
суда божьего не миновать!"

О, стонать Русской земле,
вспоминая
первые времена и первых князей!
Того старого Владимира
нельзя было пригвоздить
к горам киевским;
а ныне
встали стяги Рюриковы,
а другие - Давыдовы,
но врозь