В 1979 году меня в качестве представителя Планетария ввели в секцию атеизма Харьковского областного отделения общества «Знание», избрали секретарём секции. Это – огромный пласт моей жизни и работы, которая продолжается и сегодня. Надо было слушать и рецензировать десятки выступлений и начинающих, и опытных лекторов. Были среди них и люди, которых я назвала бы «вульгарными атеистами». Они сыпали цитатами из трудов Маркса, Энгельса, Ленина, усердно называя том и страницу, откуда взята цитата. Смысл их выступлений в духе воинствующей советской пропаганды сводился к тезису: «Бог нам не нужен, религия – хлам, лишь дураки ещё верят богам». Но были и думающие, высоко эрудированные лекторы, такие как доцент А.М.Загоруйко, В.В.Арсюкова.

Я всю жизнь интересовалась искусством, собрала огромную коллекцию репродукций. Уже в детстве я осознала, что мне никогда не понять произведений живописи, скульптуры, многих стихов, не зная смысла религиозных учений, отражённых в них, и прежде всего нужно знать Библию. Потом прочла Коран и пересказ индийской Трипитаки. Для себя поняла, что разными путями люди шли к признанию главных ценностей жизни – добра, любви. И хотя официально вся наша пропаганда называлась атеистической, я глубоко и внимательно изучала религиоведение. С этими знаниями шла к людям. А работа в обществе «Знание» расширила мою аудиторию. Кроме Харькова и районов Харьковской области, я стала ездить с лекциями по Украине.

Эти замечательные республиканские семинары организовывал Киев. Проходили они, в основном, в западных областях, так как в верхах считали, что там проживает самая «несознательная» часть нашего населения. Мы выезжали в Луцк и Ивано-Франковск, в Черновцы и Ужгород, в Киев и Житомир. Конечно, в таких поездках узнаёшь город. Для нас проводились прекрасные экскурсии, устраивалась продажа книг, продавались даже дефицитные лекарства. Но главными впечатлениями были природа и люди. Аудитории попадались самые разные – заводы, НИИ, школы, даже студентам мединститута доводилось читать. Мне пришлось побывать далеко в Карпатах, где на лесоповале работали венгры, цыгане, румыны.

Нас встречали люди дружелюбные, весёлые, любопытные. И разве могла я морочить им голову вульгарным атеизмом? Тем более, я – лектор Планетария, а значит, я смело предлагала на выбор несколько тем, а они сами выбирали, что им интересно. Обычно это были темы «Необыкновенные явления природы», «Мистика в свете науки», «Введение христианства на Руси». А после лекций часто ожидали такие угощения, такие столы! Вспоминаю, как в феврале нас, трёх лекторов, везли в какое-то высокогорное селение через перевал в Карпатах. Был жуткий туман, гололёд, и все дороги были закрыты. Но ведь там лекторов ждут! Поэтому к нашей «Волге» в сопровождение дали милицейскую машину. И вот с таким эскортом мы ползём всё выше и выше. По одну сторону дороги - ели в снегу огромные, до неба, по другую сторону - горное ущелье, внизу – речка, несмотря на мороз, бежит, грохочет. Прибыли ночью, под луной. Читали в каких-то клубах, на ферме. А вечером для нас, трёх женщин, сделали в кафе «дамский» ужин. Столы сервированы и всё вокруг обставлено местными изделиями – керамика, резьба по дереву. Всё было замечательно вкусно. Особенно шницель с грибами внутри и чернослив, фаршированный орехами со сливками и шоколадом. Столичные дамы удивлялись и восхищались. Я-то, знакомая с местной кулинарией, – муж родом из Тернопольщины – была очень рада, что всем с Левобережья здесь так нравится, все очарованы гостеприимством, нет никаких «бендеров».

Но не подумайте, что в жизни лекторов часты такие приём и застолья. Напротив, вся жизнь в спешке, в поездках перекусить негде. Наши руководители, парторги, которые принимают и представляют лектора аудитории, к сожалению, так воспитаны, что считают, видимо, неудобным спросить, не нужна ли помощь, еда или, извините, туалет, - это никому из них и в голову не приходит. Вот и бегаешь по этажам с сумками, слайдами, книгами. А ведь в прежние времена приходилось ещё и «доставать» продукты домой. И если где-то что-нибудь купишь, то везёшь за собой по всем «адресам».

А теперь хочу вспомнить, что и в Западной Украине, и в нашей области я старалась читать лекции на украинском языке. Когда видишь, что люди общаются на украинском, естественно с ними так говорить. И я хорошо помню, как вернулась из первой командировки в Золочевский район в 1968 г. Вызывает меня директор, хвалит, что так много лекций прочла, все отзывы хорошие; но вот слышал он, что я почему-то выступала на украинском. Зачем это вам, вы молодой лектор, а опускаетесь до простых людей. Я была поражена. Правда, когда училась ещё в школе, началось это веяние: мол, украинский можно учить только по желанию. У нас классный руководитель вела украинский язык, мы её очень любили, и от неё я получила хорошее знание языка. Дома никто не говорил по-украински, но какое-то подсознательное чувство помогало мне ценить и любить всё родное, украинское. И вдруг я получаю такое неприятное замечание. Конечно, это мой напарник, внештатный лектор, «доложил». Официально выводов никаких не делали. Я продолжала выступать в селе на украинском. А в Планетарии у начальства складывалось ко мне настороженное отношение, как к какому-то возмутителю спокойствия. Мало ей «национализма», так она ещё и происхождения дворянского. И вот когда в 1979 г. меня пригласили читать лекции студентам на кафедре философии ХГУ, там выразили пожелание, чтоб я была в рядах «самой передовой и прогрессивной партии». Тогда было принято, чтобы лекции по общественным дисциплинам читал член КПСС. Я написала заявление и, представьте, получила отказ. Объяснение было туманным, мол, я представитель интеллигенции, а партии нужны рабочие. Но из «закулисных» разговоров я узнала, что меня отнесли к неблагонадёжным именно по этим двум признакм – язык и социальное происхождение. Правда, я всё-таки благополучно вела свой курс и в ХГУ, и в ХСХИ им. Докучаева в течение двенадцати лет.

А вот украинский мне понадобился, когда началось становление нашей державы. В 1990 г. я сделала на украинском две программы для Звёздного зала: «Зоряне небо України», ”Казки моєї України”. Увы, худшие традиции прошлого оказались живучими. Никто не пропагандирует эти темы, приезжают школы из села и даже не знают, что есть эти лекции! Общество «Просвіта» в 1999 г. предложило оплатить сеансы для всех украиноязычных школ г.Харькова, чтобы они прослушали эти темы. Увы, администрацию Планетария это не заинтересовало. На словах все желают добра своей стране. А на деле – безразличие, никого не волнует, что ни истории, ни географии, ни природы своей Родины дети не знают.

Особенно обидно, когда в зал заходят воспитанниые, тихие дети из какой-нибудь далёкой сельской школы, учителя говорят с ними по-украински, но вот заходит лектор, обращается к ним по-русски, и сразу какая-то дистанция возникает: мол, вы из глухомани, а здесь вам научное учреждение, и всё разъяснят на «великом и могучем» языке. Я сама люблю и знаю русский язык и литературу. Но мне кажется, более доверительной была бы атмосфера в зале, если бы мы рассказывали не только о греческих или китайских мудрецах, о тайнах пирамид, но и «свого не цурались». Тем более, столько красоты, поэзии, романтики в украинской мифологии и истории! Но пока мои лекции по украинской культуре лежат мёртвым грузом. Их не рекламируют и не предлагают.

Много хорошего было в жизни и на работе за прошедшие почти сорок лет. А главное – это были годы нашей молодости. Но жалеть об ушедших так быстро днях не стоит. Самое главное, что изменилось – это свобода. Я свободна думать и творить так, как я считаю нужным в этих новых непростых условиях. Ведь сколько было потрачено времени, сил, бумаги на то, чтоб непрестанно освещать кипучую деятельность ЦК КПСС в своей работе! Бесконечные семинары, методички, доклады «…ский пленум ЦК КПСС о задачах биологической науки», «Два мира – два образа жизни», «Задачи контрпропаганды» и т.д. Сегодня я могу силы и знания приложить к подготовке программ, которые сочетают возможности аппаратуры с наукой и искусством. Особенно это почувствовалось в 1991 г., когда новый директор И.В.Прозументор, начал технологическое перевооружение Звёздного зала. У нас появились два «Кодака», видеопроектор. И я имела счастье подготовить первую видеопрограмму для Звёздного зала. Сначала всё было несовершенно, звук писали на бобину, видео (без звука) – на плёнку. Но постепенно приходило мастерство. И вот сегодня я имею ряд программ, за которые мне не стыдно. Это «Солнце и жизнь Земли», «Звёзды становятся ближе», «Космические путешествия», «Призрак старого замка», «Планета Моцартия», «Звезда Фредди Меркьюри», «Космическое путешествие Г.Поттера». Здесь надо сказать о нашем главном механике, а одновременно и операторе ПК и видеооператоре, звукооператоре - много профессий в лице одного В.Пильщикова. Он самостоятельно освоил все этапы создания видеопрограмм: съёмку, запись, монтаж. Удивительно быство освоила все эти стороны работы и Юлия Толмачёва. Считаем, что у них работа особенно трудная, потому что все лекторы – разные, надо каждого понять и в чём-то даже приспосабливаться к их характерам, темпераментам – это не так-то просто.

Его программу взяла у нас наша гостья – профессор из Москвы Л.Надежда, она даже рассказала о нём на ноосферной конференции в Брюсселе. Когда в 2000-м году на юбилее Смолянского планетария в Болгарии я услышала о европейской детской образовательной программе «Сократ», я убедилась, что я на правильном пути, ведь эта программа, так же, как и моя, включает как обучение естественным наукам, так и занятия по культурологии. Радует, что некоторыне дети из закончивших лицей приходят ко мне заниматься и на второй год, а некоторые, теперь уже старшеклассники, заходят просто пообщаться. Не раз мы с учениками лицея выступали на телевидении, на сцене Планетария ставили небольшие спектакли, снимали видео. Голоса наших детей звучали в детских новогодних программах.

	Ещё одна грань моей работы лектора – детские и молодёжные объединения. В 1991 г. я открыла воскресный Космический лицей для детей шести-двнадцати лет. Программа обучения состояла из трёх разделов: 1. О небе и Земле 2. Уроки культуры поведения 3. Детская йога В то время помещения Планетария ещё не были так заняты арендаторами, и в распоряжение лицея был отведен большой удобный кабинет.
Урок йоги проводил тренер по гимнастике, а два остальных – я. Интерес к лицею был очень велик, в группе занималось до 30 детей, и два года мы очень активно работали; затем кабинет был сдан в аренду, от занятий йогой пришлось отказаться, и я (правда, с некоторой опаской) добавила урок по истории мировой культуры. Но это, напротив, оказалось очень своевременным, родители детей были довольны. Чтобы не перегружать детей теорией, я ввела практические занятия по этике. И вот в таком виде лицей работает уже 12 лет.
	А в 1998 году я собрала студентов и старшеклассников в молодёжный музыкальный фан-клуб. Мы ставили спектакли, снимали клипы, посвящённые любимой рок-группе Queen. Постепенно к нам стали приходить поклонники и других стилей и групп. За восемь лет работы в клубе проведены десятки лекций – «АнтиСПИД», «За мирное небо Багдада», «Выбирай будущее» и другие.
	Мы поставили пять пьес, два мюзикла и даже хореографический спектакль; сняли четыре клипа, проводили маскарады, конкурсы, игры «Любовь с первого взгляда», КВН. Фан-клуб стал известен в городе. В архиве клуба собраны статьи о нём в прессе, мы выступали на ТВ, трижды занесены в «Книгу рекордов Харькова». Для части харьковской молодёжи Планетарий стал вторым домом, и я счастлива, что молодые люди находят здесь друзей, интересный досуг и возможность реализовать свои способности. По данным Internet, это единственный в мире музыкальный фан-клуб при планетарии.

А вот ещё необычная ипостась лектора Планетария…

Где-то в начале восьмидесятых по Сумской, по маршруту № 4, ходил необычный троллейбус. Его водителя полюбил весь Харьков, потому что он успевал не только вести свою машину, но и рассказывал о достопримечательностях города. Добрый почин нашёл поддержку где-то в верхах, и Историческому музею поручили подготовить обзорную экскурсию по центру Харькова от площади Тевелева (ныне – пл.Конституции) до ЦПКиО им. Горького. Сотрудник музея И.А.Орленко был и внештатным лектором планетария, а так как от был человек занятой, он ловко перевалил эту экскурсию на мои плечи. Проехав с ним два раза по маршруту, я вначале только слушала, а затем под его наблюдением провела эксурсию самостоятельно. Я даже умудрилась поведать о конкретных наблюдениях по поводу этики взаимоотношений пассажиров. Жаль, сегодня не практикуются подобные лекции на соответствующих транспортных маршрутах.

А этот опыт, конечно, пригодился. Ведь теперь в школах введён курс этического образования, и мы всегда готовы провести для ребят не только лекцию на заданную тему, но и одновременную экскурсию по родному городу.

	Много было у меня важных выступлений на всесоюзных, республиканских и городских мероприятиях. В 1998 г. пришлось рассказывать о Харькове для мэров всех городов Украины; выступала на открытии Школы юных космонавтов, на детской астрономической олимпиаде среди стран СПГ в 1994 году (тогда в июле как раз наблюдалось грандиозное космическое событие – падение на Юпитер кометы Шумейкеров-Леви). Но самое ответственное – это выступать перед коллегами-«планетарцами».
	В Киевском планетарии мне довелось представлять свои программы «Звёзды неба и звёзды рока» и «Космическая рапсодия». Самой высокой наградой были аплодисменты коллег – участников международного семинара, когда они признали новаторской первую из названных программ.
	Дважды посчастливилось мне выступать в Болгарии, в Смолянском планетарии, с которым наш Планетарий связывает многолетняя дружба. И хотя я представила видеоверсию своей музыкальной программы «Золотая лира Орфея», меня попросили также провести эту программу голосом. Коллеги подчеркнули, что они хотели бы видеть, как лектор умеет вести программу «вживую», без фонограммы. Это, конечно, было высокой оценкой традиций нашего Планетария.

Но самой высокой оценкой для меня был следующие два эпизода.

Эпизод первый.Добиралась я как-то в Буды, что под Харьковом, на фарфоровый завод; с трассы пришлось идти пешком, так как автобусы в это время сняли на сельхозработы. И вот останавливается возле меня автомашина, и водитель предлагает подвезти. Я отказываюсь, имея печальный опыт – куда только не пытались меня завозить в моих путешествиях. А водитель смеётся: «Да вы не бойтесь: я вас узнал, вы же у нас в Краснограде лекцию читали на заводе!» Я поразилась – ведь выступала там несколько лет тому назад, а человек помнит и узнал меня.

Эпизод второй. В 1985 году мой сын служил в армии, в Москве. Я собралась его проведать, но в столице проходил Всемирный фестиваль молодёжи и студентов, город был закрыт, билет на поезд – только по спецпропускам. И вот я иду в линейный отдел милиции на ЮЖД, объясняю ситуацию. Нужна команлировка, говорит милицейское начальство. И вдруг вопрос: «А это не вы ли у нас лекцию читали? Что ж вы сразу не сказали?» Два вежливых сотрудника провели меня к поезду, ехала я в пустом вагоне одна. Ну как тут не скажешь, что моя профессия – самая важная?

В 1998 году я получила прглашение к участию во Всемирной конференции планетариев IPS-98. Как принято на таких форумах, за участие надо платить, а у Планетрия, как обычно, нет денег. И вот снова помогла доброе имя Планетария: мою поездку оплатило общество «Просвіта”, посчитав, что Харьков должен быть представлен на этом всемирном форуме. Они попросили у меня данные о моей работе, и тут я сама поразилась: оказалось, за 30 лет работы я провела около 15 000 лекций в Планетарии и в обществе „Знание”, обошла пешком и объехала с проектром все районы города и Харьковской области. Рекомендовали меня в поездку на конференцию администрация Планетария, обсерватория ХГУ, кафедра генетики и Областной комитет по телевидению и радиовещанию, так как я более десяти лет вела передачи в журналах „Кругозор” и „Наш родовід”. Так довелось мне повидать Берлин и Амстердам, Брюссель и Люксембург, Лондон и Париж. На Лондонской конференции мне довелось слушать прекрасные лекции, увидеть уникальную технику, о которой мы в Харькове можем пока только мечтать. В то же время я убедилась, что мы не отстаём от Европы, а кое в чём даже находимся впереди. Например, на Всемирной конференции рекомендовали, кроме научных лекций, проводить „звёздные шоу”, красочные программы с музыкой под звёздами. Так вот, ещё в 1994 году я сделала программу именно с таким названием – „Звездное шоу” – и с той же целью: чтоб люди под звёздами могли наслаждаться музыкой, поэзией! Ещё лондонские лекторы провели показательную интерактивную программу, когда зрители отвечают на вопрос лектора, и затем действо продолжается. У нас такая форма лекций известна давно: моя программа „Визит инопланетян” так и классифицирована - лекция-викторина.

Планетарий, в общем, некрупное учреждение: обычно в нём работают от двадцати до тридцати человек. Несмотря на это, мы должны были участвовать во всех городских и политических акциях. Например, на демонстрацию в колонну Дзержинского района выставлялся от Планетария знаменосец. В масштабных торжественных заседаниях участвовали директор с парторгом. Лектору вменялось в обязанность быть готовым выступить на очередном митинге „в защиту Анджелы Дэвис”. Летом всем коллективом ездили на прополку, уборку редиса, осенью – „на картошку”.

Чтобы пропаганда была мобильной, нам выделялся транспорт, в 70-е годы – даже талоны на такси. Лично я держала их в руках один раз. Вначале у нас были два автобуса ПАЗ, в 68-м году нам выделили бортовой УАЗ, который Планетарий переоборудовал в агитмашину; в 72-м вместо УАЗа появился „Москвич” (модель 412) и ещё один, и последний, ПАЗ (продан в 89-м), а в 92-м – РАФ.

Вспоминаю 1972 г., мы с астрономом Прышляком командированы в Волчанск. Работа была успешной, в двух техникумах закупили билеты на наши лекции. И вдруг – звонок из Харькова, бригаду срочно отзывают из командировки. Огорчённые – ведь пришлось возвращать деньги, отменять выступление – приезжаем в Харьков. Всё оказалось очень серьёзно, в духе того времени. Сын директора, живший в Москве, купил мебель, наш водитель на „Москвиче” спешно командируется в столицу, чтобы её перевезти, а освободившийся старый диван доставить отцу из Москвы в Харьков. Причина более чем весомая. Вообразите себе „Москвич” с диваном на багажнике. Водитель всю дорогу молился, чтобы его остановили и оштрафовали за этот маразм. Но – увы! – этого не случилось. Вот вам иллюстрация к эпохе „застоя”. Судьба списанных машин мне неизвестна. Чтобы вызвать администрацию на откровенность, я на одном из вечеров в сценарии назвала наши авто колесницами Большой и Малой медведиц, которые вознеслись на небо.

Коллектив у нас всегда был дружным, все всё про всех знали. Как и в любой творческой организации, существовали некоторые разногласия. Но это не мешало вместе отмечать праздники, юбилеи, свадьбы, рождения детей и т.п. Для самых заначительных дат обычно готовили специальную программу Звёздного зала. Если вспомнить за 38 лет, то, оказывается, мне пришлось воспеть в стихах и отобразить на звёздном небе десятки людей. Это было на юбилеях С.Б.Николаева, Е.И.Семеряк, А.Ф.Петровой, Т.А.Сенчук, С.А.Смотрова, Э.И.Печерского, нашего Деда Мороза с многолетним стажем – Кирика, М.Я.Савво, В.С.Федонюка, И.В.Прозументора (2 программы), А.Д.Шеховцовой ( 3 программы), А.С.Лисецкого, М.Г.Потапенко, М.В.Шерстюк, О.В.Оббариус. Я готовила также программы на сорокалетие и пятидесятилетие Харьковского планетария, на пятидесятилетия Московского, Киевского и Нижегородского планетариев, на двадцатипятилетие (в 1995 году) и на тридцатилетие ( в 2000 году) Смолянского планетария в Болгарии. Как видите, скучать лектору Планетария не приходилось. Естественно, за все дополнительные работы оплата не полагалась. Ставка лектора, сколько себя помню, в советский период была 105 руб., затем 120 руб, плюс полставки за дополнительно прочитанные лекции. В нынешнее время положение не лучше. Всю жизнь проработав лектором, читая обычно двойную норму лекций в месяц, имея в репертуаре более 150 тем, я никогда не имела сбережений, сберкнижки даже не заводила и вообще „ничего не нажила” в традиционном понимании.

Приведу один пример своей непрактичности.

Харьковский завод ФЭД выпускал проекторы „Этюд” без струбцины, надо было что-то подставлять, чтобы поднять экран на нужную высоту. Мой заботливый муж придумал вставлять два гвоздя диаметром 2 мм, которые удобно задвигались в корпус, а при необходимости поднимались до нужной высоты. Изобретение было таким удачным, что на собрании Планетария лекторы даже объявили всем механикам, что надо им сделать „ножки как Бершовой” (имелся в виду мой „Этюд”, конечно). И тут я прихожу читать лекцию на ФЭД, где собирают эти проекторы! Два мастера долго рассматривали злополучные „ножки”, что-то бурчали. А через каких-нибудь полгода ФЭД выпускал „Этюды” уже с „ножками”. Ну что бы стоило нам запатентовать это изобретение – так нет!

Сегодня у нас по-преднему мизерные зарплаты, но, несмотря на это, сложился стабильный коллектив – это люди, преданные Планетарию. Многие отдали свей работе десятки лет жизни. Мы умудрились в сложных современных условиях приобретать новую технику, делать текущий ремонт. Но вот о чём я мечтаю более всего - так это восстановить экспонаты Выставочного зала. Сейчас этот просторный холл находится в распоряжении арендаторов. Но люди старшего поколения ещё помнят музей Планетария. Со стен его глядели лица учёных и философов – гипсовые барельефы словно возвышали нас над мирской суетой и заставляли думать о вечном. Эти портреты не были просто произведениями искусства, я уверена, что многие именно здесь увидели впервые благородные черты Ньютона, Кеплера, Галилея. Здесь проходили выставки старинных астрономических инструментов, выставки филателистов и художников, посвящённые освоению космоса. Лекция в Звёздном зале всегда начиналась с экскурсии по Выставочному залу. Это сегодня лектор „запускает” видеокассету, и зритель часто не вилит, кто ему всё показывал. А раньше – берёшь в руки красивую резную указку, и в зал. А там – и шкаф с метеоритами, и макеты в натуральную величину первого и третьего искусственных спутников Земли., и ракета „Восток”, и макеты ракетных двигателей, и глобусы Марса, Луны, и, наконец, гордость Планетария – глобус Земли, самый большой среди глобусов Советского Союза с рельефным изображением земной поверхности. Много лет наш зал украшала панорама УТР-2 с точной копией сотен крохотных антенн. И только после рассказа об этих экспонатах зрителей приглашали в Звёздный зал.

В этом же прекрасном холле проходили массовки новогодних утренников. Задолго до каникул все отделы планетария трудились, нанизывая на нити клочки ваты, снежинки. И когда их поднимали на леске, потолок двухсветного зала превращался в лёгкое белоснежное кружево. В этом зале дети играли со сказочными героями, разгадывали загадки Робота и Снеговика. Этих весёлых персонажей изготовили наши замечательные умельцы-механики, Григорий и Пётр Пономарёвы. Эффекты, сделанные ими – вулкан, стыковка ракет, луноход – и сегодня работают в зале Планетария. Для проведения утренника писался сценарий, каждый год новый, чтобы отразить все события, происшедшие в жизни, в освоении Космоса. Лекторы с удовольствием преображались в Снегурочку и Деда Мороза, в Комету и Аэлиту, в Хозяйку Медной Горы (ваша покорная слуга). Эту роль мне пришлось исполнгить не только в Планетарии. Наши утренники проходили и в киноконцертном зале „Украина”, так что мы выходили на главную тогда ёлку Харькова.

В весенние каникулы Планетарий готовил новые детские праздники: „Встречаем птиц”, „Праздник детской книги”, „Волшебный мир природы”. Сколько в это было вложено фантазии! Дети видели коллекции бабочек и кораллов, минералов и птичьих яиц, слушали хор канареек и наблюдали выступления иллюзионистов. „Наш форт Буайар” вначале проводили на ёлках, но игра так понравилась, что проведение её заказывали и на весенних каникулах. В.Пильщиков был „пиратом” и захватывал в плен пищавших девчонок. В.Ставниченко был „профессором” в мантии и шапочке, он загадывал математические загадки. Надеюсь, наш Выставочный зал ещё вернётся к первоначальному назначению.

В нашей работе случалось множество „приколов”, необычных ситуаций, хочется вспомнить о некоторых из них. С.Б.Николаев приехал в общежитие ХТЗ читать лекцию о Пржевальском. На входе в общежитие появилось объявление: „По неизведанным путям. Н П.Пржевальский”. Выходит воспитатель, вчитывается в объявление и разочарованно спрашивает: ”А что, Николай Петрович не смог приехать? Я же всем обещала!”

А вот ещё история из серии „лекторские будни”. Еду выступать на молокозавод в Новую Водолагу. Снаряжение обычное – сумка с видеопроектором, удлинитель, слайды. Электричка отходит около семи утра, лекции назначены на 10.30, 11.30, 12.30. Зима, холод, год 1990. Машинист заранее объявляет остановки. И вот слышу: „Следующая станция – Новая Водолага”. Выхожу в тамбур, жду. Поезд остановился, двери распахнулись. Правда, кроме меня, желающих выходить нет. Да и вокзала, и Водолаги самой не видно. Под ступеньками вагона – крутой обрыв , покрытый снегом. Я вижу, как из вагонов слева и справа люди прыгают в сугробы и удаляются в сосновый лес. Так как я прекрасно слышала объявление своей остановки, то прижимиаю к сердцу проектор и прыгаю под откос. Заметьте, даме уже под пятьдесят, и вроде бы она в здравом уме. Двери захллопнулись, поезд ушёл, на рельсах осталась я одна. Все, кто соскочил – ушли в лес партизанскими тропами. Так как дороги нет, иду по рельсам до ближайшего переезда. А там смеются: ”Так то ж наші хлопці стоп-кран уривають, їм звідси ближче до ПТУ через ліс пробігти”. Ну что ж – век живи, век учись. До Водолаги, объясняют мне, три километра. Учитывая мороз, доберусь быстро. А завод, куда я направляюсь, недалеко от вокзала... Представьте: я почти успела! И мы с рабочими молокозавода долго смеялись над этим приключением.

Таких историй в жизни каждого нашего лектора – множество.

Наталья Константиновна Бершова